если нужно скину

с любой ролевой

Отец, конечно, не мог найти лучшего времени, чтобы умереть, кроме как за пару дней до моего концертного тура. Пришлось перенести на неделю вперед, потому что эту неделю нужно было провести дома с мамой, организовать похороны и поминки. Этим мы должны были заниматься вместе с братом. Ну, как должны... это было вполне естественно, что два богатых и состоятельных сына оплатили все. Не маме же с ее учительской зарплатой заниматься оплатой ритуальных услуг. Вообще, мама была полностью разбита и, казалось бы, постарела на несколько лет - так сильно ее потрясла смерть мужа. Именно потрясла, несмотря на то, что после случившегося инсульта врачи говорили, что почти нет шансов. Мама верила. Верила до последнего. Она была единственным человеком, который искренне любил отца. Ни его сыновья, ни родной внук не питали к нему даже банального уважения, чего уж говорить о любви. Может, когда-то давно, каждый из нас и пытался подобрать к нему ключик, каждый из нас стремился ему понравится, стремился стать его гордостью, но снова и снова натыкались на стену непонимания и безразличия. Как можно было быть таким ублюдком? Как можно не понимать_не пытаться понимать собственных детей? Признаться, я никогда не задумывался об этом так много, как в последнюю неделю. Мне было не до размышлений об отцовских и сыновних чувствах, я нашел себе применение в куда более важном для меня деле. Может быть, я бежал от ответов на эти вопросы, да и почему, собственно, я не должен был от них бежать? Не самое приятное размышление.
Неожиданно, спасает меня от неприятных мыслей мой брат. Мы остались одни на первом этаже дома, пару лет назад купленного нами родителям, где кроме как компании друг друга не было ничего, чем можно было бы отвлечься от неприятных мыслей. Слишком много гнетущего, скорбного, тревожного. Я не любил похороны, хотя мне с детства говорили, что бояться нужно живых, а не мертвых. И все же я предпочитал бы никогда не смотреть на покойников, а особенно проходить этот обряд поцелуя в холодный лоб человека, который не знал номера школы, в которой ты учился. Но он был моим отцом, и я должен был это сделать. Наклониться и коснуться плотно сжатыми губами его лба. В кого я такой брезгливый? Пес его знает. Я сделал это и подошел к маме, обнимая ее, пока она беззвучно плакала в мое плечо, оставляя влажное пятнышко на моем безупречно выглаженном черном пиджаке. Я не смотрел на Дэниэла, так как он не представлял для меня интереса. Я был рад, что Оливера с ним не было, он не должен был видеть это мрачное погребение. Хотя для поминок он уже достаточно взрослый но и тут я его не винил - будь моя воля, я бы не раздумывая сорвался бы в свой концертный тур и уже к вечеру выступал бы на лондонской сцене. Так что, всю дорогу от кладбища до дома мы с Грейсоном переглянулись пару раз, а в остальное время были заняты своими делами - он, как обычно, отдалился от всех, погруженный в свои мысли, а я остался с мамой, которая вцепилась в мою руку, как в спасательный круг. Мне было жаль видеть ее страдания, и я бы хотел сделать что угодно для нее, только лишь бы не видеть ее слез. Если ей нужно, чтобы я был рядом, я буду. В конце концов, мы с Дэнни единственные, кто у нее остались. Даже внук, и тот не часто виделся с бабушкой, так как жил в Лондоне и должен был через несколько дней с отцом улететь в Америку. Я бы уехал давать концерты, а она осталась бы одна. Мне было немного стыдно, а вот Дэниэлу.. я не знал, почему он ведет себя так грубо. Когда она заводила рассказы об отце, сопровождая это бокалами вина и рыданиями, Дэниэл сжимал бокал виски так, словно бы хотел запустить его в стену, или не дай боже, одному из нас в лоб. И когда она в очередной раз зарыдала, Дэнни не выдержал. Я окинул его презрительным взглядом. Я весь день мечтал высказать ему все, что думаю о нем, включая его поведение, но я держался. Держался, чтобы не довести дело до скандала, такому ненужному и глупому. Дэниэл всегда был злобным мальчиком - мужчиной он не слишком изменился. Разве что при Оливере он был будто бы другим человеком. И мой взгляд высказал ему все, по крайней мере, я на это надеялся.
-Спокойной ночи, мам, - говорю я, ободрительно улыбаясь и целуя в ответ. Так мы остались одни в гостиной, я - на диване, с бутылкой вина, и Дэниэл - на отцовском кресле, со стаканом виски. Повисло неловкое молчание, совсем ненадолго, и эту паузу, на удивление, нарушил не я. Брат спросил меня о музыке, о которой никогда в жизни не спрашивал. До этого момента. Этот неожиданный вопрос заставил меня оторваться от бокала и даже обдумать ответ. Я ответил с сарказмом. Другого обращения он сегодня не заслужил.
-Отлично, не считая того, что мои концерты сдвинулись на неделю из-за этих похорон, и мы потеряли четверть сборов. - откидываюсь на спинку дивана, приглаживая ладонью волосы. Вот ирония, у нас даже прически были почти_одинаковые, я был уверен, что мы даже укладывали их с утра одинаковым гелем. От этих мыслей я тихо хохотнул, одновременно со следующим вопросом брата. Кажется, я сегодня веду себя с ним особенно дерзко.
-Жениться? - переспрашиваю я, вскидывая брови. -Нет, не собираюсь. В этом нет смысла, быть свободным куда выгоднее. Хотя, если бы была возможность жениться на Игги Азалии, ради фансервиса это можно было бы устроить. - призадумался. Это было бы неплохо, да. Соединить стили, фанатов, срубить бабла и пропиариться за счет друг друга, но.. нет. Тем временем Дэниэл удивляет меня еще больше, приглашая меня к ним с Оливером на ужин. Конечно, он ставит акцент на том, что это Оливер хочет меня видеть, а брату просто плевать на меня с высокой колокольни. И все же мне приятно. Мне нравится, что Оливер похож на нас двоих, а не только на Дэниэла. Я отвечаю, что с радостью приду на ужин и проведу с племянником его последний день в Англии. Грейсон замолкает, а затем снова обращается ко мне. Господи, чем я заслужил это неожиданное благоволение собственного брата?
-В чем подвох? - тихо спрашиваю я, прищуриваясь, глядя на брата. Он пьян, определенно. Энный бокал виски не мог просто бесследно выветриться из его организма, а, следовательно, все, что он говорит - не имеет подвоха. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Интересно получается. Я не достаточно пьян, чтобы не разглядеть интереса в голосе Дэниэла. Я на секунду испытываю чувство превосходства, ведь слова Дэниэла означают, что ему не все равно на меня и на то, чем я зарабатываю на жизнь. И в глубине души подсознание ликует, радуется, как ребенок, ведь, наконец-то, меня оценил старший брат, ну или собирался оценить. Его внимание с детства казалось для меня чем-то фантастическим, а потому его заявление отчасти смутило меня.
[audio]http://pleer.com/tracks/13418254p82Y[/audio]
Я покраснел. Нет, серьезно, румянец выступил на щеках, я уверен. Мне впервые в жизни неловко петь. Я чувствую, что меня оценивают, а не слушают для удовольствия. Хотя, может быть, Дэниэлу понравятся мои песни и исполнение, в конце концов, у нас даже тембры похожи. У меня, правда, голос более поставлен, и я им зарабатываю. Смотрю на Дэна несколько секунд прежде, чем встать с дивана и молча проследовать к кладовке, где хранились наши старые вещи. Мне пришлось перешагивать через коробки, пробираясь к цели, а затем прокладывать маршрут обратно, когда я достал из угла старую гитару. Я вернулся в гостиную и присел на подлокотник дивана, рядом с креслом отца, теперь уже креслом Дэниэла. Нас разделяло расстояние в два шага, а я уселся поудобнее, раздвинув ноги, чтобы лучше устроить гитару. Я начинаю играть первые аккорды и улыбаюсь, слыша звучание классической гитары, а не привычной электро. Попутно в голове прокручиваю песни, выбирая подходящую. Быструю песню я не смогу протараторить, не глотая слова, потому что язык немного заплетается. А вот медленную вполне. Я начинаю петь и устанавливаю зрительный контакт с Дэниэлом. Мне безумно интересна его реакция. И нет, я абсолютно не смущаюсь, что слова песни никак не вяжутся с объектом, для которого я пою. Выходит слишком интимно.
-..Have you no idea that you're in deep,
I dreamt about you nearly every night this week,
How many secrets can you keep? - сколько секретов ты сможешь хранить, Грейсон?
-Do I wanna know
If this feeling flows both ways?
Sad to see you go
Was sort of hoping that you'd stay
Baby we both know
That the nights were mainly made for saying things
That you can't say tomorrow day.. - пою так, словно от этого зависит моя жизнь. Жизнь всей планеты. Мой брат, Дэниэл Грейсон, меня слушает. Маленький Алекс, чьи игрушки отнимал старший брат и закидывал на шкаф, наконец-то заинтересовал его. Что-то внутри меня ликовало, оттого я пел, выкладываясь на полную. Я уже не понимал, что читаю во взгляде Дэниэла и что выражает мой взгляд, но я завершаю песню и облизываю губы:
-..Do you want me crawling back to you? - "Ты хочешь, чтобы я приполз к тебе обратно?"
Да, мы оба знаем, ты хочешь, чтобы я приполз к тебе, Дэн, чтобы я стал твоей тенью. Но не сегодня. Никогда. Я круче, Дэниэл Грейсон, и ты в этом убедился.

Всю свою сознательную жизнь я прожил без семьи. Без поддержки и помощи, просто без ее присутствия в своей жизни. Такой выбор я сделал сразу как только представилась возможность - улетел в Америку на учебу, только чтобы не общаться больше с матерью. Связь надорвалась, а окончательно прервалась через пару лет, когда меня оставили на произвол судьбы. И тогда я почему-то решил, что просто не создан для семейной жизни - причем решил с со стороны ребенка, и со стороны взрослого. Слишком уж максималистично, сейчас я это понимаю, а тогда вот не понимал. Я ведь и правда долгое время думал, что ни семья, ни даже просто отношения не для меня - даже когда меня уговаривали попробовать что-то длительное, все равно все в итоге срывалось и катилось в пропасть. Мне казалось, я просто не создан для этого.
Все оказалось куда прозаичнее. Они просто не подходили мне. Всю жизнь с момента перелета я ждал только одного человека - единственного, с кем я могу разделить жизнь. Я ждал алый отблеск на берегу моря, забыв, что такой цвет вообще существует в природе - но дождался. Мы пережили столько всего, мы прошли столько испытаний за такой короткий срок, сколько ни одна пара не подходит за время своего существования. В конце концов, мы стали семьей. А теперь к нашей чете добавились дети - Оливер, которого мы решили забрать себе, и маленькая Айла.
Прелестная Айла! Маленькая принцесса с шелковистыми белыми локонами и огромными ресницами. Я видел в ней сходство то с Алексом, то с собой, хоть это было и невозможно. Она была приемной, но она была нашей с ним дочерью. Нашей маленькой доченькой, доказательством и исходом нашей любви, нашим спасением. Ее появление спасло наш брак, и это я говорю абсолютно уверенно, потому что... потому что все катилось под откос, и не увидь я ее фотографию в тот вечер на одном из многочисленных сайтов, черт знает, были бы мы вообще с Алексом сейчас вместе.
Я любил ее со всей самоотдачей и пожертвованием, на которые был способен. Я баловал ее в те моменты, когда был рядом с ней - Алекс уволился с работой и теперь сутками был с ней, я же приходил домой после работы и чаще видел ее уже спящей. Я был счастлив, что она появилась в нашей жизни, и благодарен высшим силам за то, что все так сложилось.
Оливеру она тоже нравилась, по правде говоря, он стойко переносит все трудности, которые обрушились на его бедную голову. Ему всего пятнадцать, в этом возрасте мы с Алексом только начинали встречаться и вовсю грезили о мировой известности, но он сейчас куда разумнее нас [мне иногда кажется, даже разумнее нас нынешних]. Но несмотря на все это, он не теряет доброты и оптимизма, он с удовольствием возится с Айлой, и вообще, полон энергии и сил и ведет себя как здоровый подросток, даже лучше, если честно, я думал, что проблем мы с ним не оберемся. Но мне кажется, в нашем доме он вздохнул спокойно. Понятия не имею, каким отцом был Дэниел, но мне кажется, что Оливеру с нами лучше. Да в любом случае лучше, его отец оказался больным психопатом, и он убивал людей. Звание отца года точно не придет ему в руки.
Теперь я собираюсь домой как можно раньше - половина коллег уже смеется над моими скачками, то допоздна засиживался, то вот теперь на всех парах лечу. Мне хочется проводить с семьей как можно больше времени, я чувствую себя по-настоящему счастливым, я чувствую себя нужным. И любимым. Мой дом - это теплое и уютное место, где меня ждут люди, которые меня любят, и это, черт возьми, потрясающее чувство.
Я осторожно открываю дверь, стараясь не создавать много шума, потому что, судя по времени, Алекс уже уложил малышку спать, и я нехило огребу, если еще раз разбужу ее излишне громкими звуками. Я повесил куртку, сбросил ботинки и прислушался. Пускай я и старался быть тихим, но муж обычно меня слышал, да и выходил поздороваться. Что-то не так? Где он?
- Алекс? - я нахожу его на кухне, перед ним на столе какая-то папка, и я хмурюсь, не понимая в чем дело. Выражение его лица говорит мне о том, что в нашей жизни наступил очередной виток невероятного пиздеца, и у меня на мгновение перехватывает дыхание, когда в голове дона за другой появляются мысли о том, что это может быть - по большей части, мысли, связанные с опасностью. Когда нас было двое, все было намного легче, но теперь у нас есть, черт, дети, и о них нам надо беспокоиться в первую очередь. Но прежде чем паниковать, надо узнать, что произошло. - Что случилось?
Я сажусь напротив него и жду, когда он передаст мне эту папку. Да что в ней такое? Откуда она взялась? Если там фотографии девушек, то клянусь, Ал, я завязал уже несколько месяцев назад и оставил после себя преемника, да и времени у меня нет этим заниматься, ты ведь сам знаешь, у меня режим работа-дом, и я им вполне доволен.

Когда я выходила на улицу, я не думала, что эта проблема займет много времени. Я даже не стала разминаться, как обычно делала перед боем. Офицеры отошли довольно далеко в глубь сада, который располагался на заднем дворе нашей тетушки. Я слышала их, но не видела, сему мешали высокие кусты и яблоневые деревья, в сумерках выглядевшие довольно грозно. В конце концов, я решила, что мне такое положение дел на руку. Это значит, что я дольше останусь незамеченной противниками. Я спряталась за кустом и стала дожидаться момента.

Молодые люди, сильно перебравшие, бранили и других барышень, с которыми имели честь танцевать или вообще быть знакомыми. Краем сознания я понимала, что всему виной алкоголь, но как же это не по-джентльменски! От переполнявших меня возмущения и гнева, я решила не медлить. Достав спрятанный кинжал, я убрала руку за спину и вышла к компании из четырех юнцов, улыбаясь как можно более очаровательно. Не хочу хвастаться, но сыграть легкомысленную дурочку мне удалось с блеском. Если мне не посчастливиться стать личной телохранительницей Его Величества, или, как знать, удачно выйти замуж, я стала бы успешной актрисой. Надо будет подумать об этом на досуге.

- Благородные офицеры, - с благоговением говорю я, подражая голосу Лидии, когда она флиртует, - не составит ли кто-нибудь из вас компанию несчастной девушке, оставшейся без кавалера?

- Сочту за честь, мэм, - отозвался один из них и вышел вперед.

Он взял мою свободную руку в ладонь и вежливо поцеловал ее. Офицер подошел так близко, что я чувствовала отвратительный запах бурбона у него изо рта, от этой вони меня воротило, но я продолжала играть свою роль, застенчиво улыбаясь. С той же улыбкой, когда я убрала из-за спины вторую руку, я полоснула кинжалом его по горлу. Увы и ах, кровь хлынула так сильно (а ведь она не отстирывается), что обагрила мое новое платье, невозможно его испортив. Какое несчастье, я успела выйти в свет в нем всего раз! Лишь когда молодой человек пошатнулся, а затем упал навзничь, его друзья заподозрили что-то неладное. Но не все из них успели среагировать, одному моментально не повезло напороться глазом на мой кинжал. Думаю, мастер Лю бы мной гордился. Такой удачный, меткий бросок, да еще в темноте! Как назло, этот мерзавец никак не хотел умирать, но сейчас он был совершенно беспомощен, катаясь по земле и вопя, заливая лужайку и мощенную дорожку наших дяди с тетей своей кровью. Вернусь к нему, когда закончу с оставшимися двумя.

К моему неудовольствию, остальные офицеры, хоть и растерялись, но сразу поняли, что нужно работать вместе. Они даже заставили меня попотеть и порвали мое платье, которое и так уже выглядело довольно неприглядно. Но все же мне удалось их разделить, оттолкнув одного из них к яблоне. Удар о дерево был такой сильный, что на юношу сверху посыпались плоды, и если он еще не был повержен, то это был лишь вопрос времени. А вот с последним противником пришлось немного помучиться в рукопашном бою. В итоге я задушила его коленом, прижав к земле. Для того, чтобы у меня напрочь исчезли все сомнения, я вытащила кинжал из глаза одного из офицеров и, на всякий случай, перерезала ему горло. Затем я также поступила и с тем, что оказался у яблони. Кажется, все прошло успешно.

- Мерзавцы, - с отвращением бросаю я трупам. - Вы недостойны называться мужчинами, раз ведете такие разговоры о дамах, по своей глупости тративших на вас драгоценное время, когда они могли заняться и чем-нибудь полезным. Например, чисткой мушкетов.

В разгаре боя я так увлеклась, что даже не заметила, что мы с моими противниками были не единственными посетителями сада. Вернул к реальности меня воистину душераздирающий крик, будто сотни неприличностей стенают в Аду во время пыток. И когда я обернулась, я увидела нашего кузена, а затем и поспешно присоединившуюся к нам Джейн. Лицо Коллинза выражало такой ужас, что мне даже стало немного стыдно за то, что он стал невольным свидетелем сей сцены.

- Я сожалею, мистер Коллинз, вы не должны были это видеть, - проговорила Джейн с искренним сочувствием в голосе.

Но после эпизода тошноты в неприличной близости от нас с сестрой, я поняла, что этого жалкого человека нельзя оставлять в живых. Во-первых, учитель Лю всегда говорил, что свидетелей быть не должно, даже если это твои кровные родственники, если ты им не доверяешь. Особенно, если они так отвратительны. Возможно, о последнем пункте он и не упоминал, но я не считаю, что это имеет большой вес в нашем нынешнем положении. Во-вторых, Коллинз пустозвон, который крайне неприятен, и мир ничего не потеряет, если его вдруг не станет. Сейчас я как никогда была уверена в своей правоте, оставалось выбрать лишь способ решения проблемы. Я могла бы легко сейчас вспороть ему брюхо и задушить его собственными же кишками, но почему-то факт того, что мистер Коллинз все же является моим родственником, не позволил мне получше обдумать эту затею. Виноватый взгляд Джейн тоже не сулил ничего хорошего. Ну вот, сейчас она примется меня просить не убивать кузена. Моя старшая сестра слишком добра для этого гнилого мира, порой она дает шанс на выживание даже неприличностям, если находит их не столь мерзкими.

- Мистер Коллинз, - как можно мягче пытаюсь произнести я, - Вам уже лучше? Мне тоже поплохело в зале, наверное, от жары. Не хотите ли Вы пройти вглубь сада? Мой дядюшка установил там прекрасные качели. Уверена, Вы будете в восторге! Правда, Джейн? - и я вопросительно смотрю на сестру, пока Коллинз, ничего не подозревая, довольно охотно соглашается покинуть "это ужасно неприличное место, которое леди Кэтрин бы явно не пришлось по душе".